[Е. А.]

"Тобой кончиться, тобой начаться".

год здесь у меня начался Иваном — Россией, так совпало; и это правильно. ) о своём — тоже совпало. а сама выбираю /из черновиков/ начать, конечно, с Пушкина. хотя не совсем. это

пересказ...

пересказ по памяти нескольких замечаний Битова в его эссе о Пушкине, которое сопровождает составленную им книгу — хронологический свод всего, что известно из написанного Пушкиным в последний год его жизни. /ну вот такой у меня специфический тематический отбор/. по ходу дела Битов мельком указывает, что Пушкин — писатель, у которого издана каждая известная его строка; единственный такой у нас.

Пушкин, говорит Битов, был щедрее своих собратьев по перу. "Это он восторженно писал о Баратынском, а не Баратынский о нём".
запомнились страницы из какого-то журнала — кажется, "Современника": стихи Пушкина, теперь ставшие хрестоматийными, между произведениями других авторов, в ряду с ними. Битов это описывает таким образом: "В его стихи проваливаешься, как в бездну".
сопоставление текста пушкинской стилизации — вымышленной переписки французского дворянина, родственника Жанны д 'Арк, с Вольтером, в защиту Орлеанской Девы — с текстом писем Дантесу.
самое последнее, написанное Пушкиным — записка детской писательнице Ишимовой. последние слова: "Вот как надо писать!"
Битов читает: как Ишимова; но мне думается, можно читать и по-другому — только текст записки, без связи с адресатом; а можно даже более обобщённо.
...и что вычёркивания Пушкина, то, от чего он отказался — соответствуют тенденциям последующей поэзии, вплоть до современной. и, конечно, общеизвестное: что не получили развития на самом деле пушкинские подходы ни в русской прозе, ни в поэзии. не только нет романов и повестей, подобных "Капитанской дочке" или "Повестям Белкина", но нет и таких поэм, как "Медный всадник". "Тропа, зарастающая по следам".
и, кстати, о правке "Медного всадника": отчаянной, в худшую сторону, для цензуры. к счастью — не завершённой.
когда приказано было убрать слово "кумир", Пушкин ответил — по замечанию Битова, гордо ответил: "Это делает мне большую разницу", — и отказался публиковать поэму. а в последний год взялся править и заменил слово — на откровенно слабый вариант...
тоже общеизвестное, пошлое — что современники не знали последних вещей Пушкина и говорили о его творческом истощении, даже о творческой смерти; но Битов это комментирует необычно: значит, так велики были ожидания, связанные с Пушкиным.
и увлекательный, на многих страницах разбор "Памятника".

также я в этой книге прочла пушкинский пересказ очерков Джона Тернера о его жизни у индейцев и выписки о завоевании Камчатки. и запомнился пушкинский ответ рецензенту по поводу "Истории Пугачёва". рецензент упрекал Пушкина в неточностях и ссылался на собственную работу, которую Пушкин, по его мнению, должен был бы использовать. Пушкин отвечает, что /если не ошибаюсь/ читал эту работу, сведения в ней неполны и недостоверны, авторские же рассуждения пошлы — в старинном смысле этого слова: плоски и обыкновенны, являются общими местами — и не искупают недостатка точных сведений. и выписан пример этих пошлых рассуждений: о том, какой Пугачёв был поразительно ужасный злодей. очень мне такое значение слова нравится; полезное.
а называется всё издание, кстати — "Предположенье жить" /эссе — "Воспоминание о Пушкине"/. потому и стала читать его, думаю.

и вот между делом Битов утверждает, что недавнюю историю писать трудно — потому что ещё болит /и какую-то другую причину называет, но забыла/. — саму историю. а не то что лихие байки на тему. вот как.

@темы: выписки, о поэтах, Пушкин, о своём, классика, про Ивана, сейчас