в муравьёвском переводе Толкиена, перечитывая-перечитывая его, как-то раз нашла две неожиданные аллюзии на русскую классику: "возлюбленная тишина" и "чудовищные рёбра" /не самой твердыни Ортханка, а её подножия/. первая аллюзия, мне кажется, осознанная, насчёт второй затрудняюсь предположить. обе во второй книге.